ТРАГЕДИЯ 1980

На космодроме «Плесецк» (в те годы 53-й Научно-исследовательский испытательный полигон) готовились к очередному пуску ракеты-носителя «Восток-2М» с космическим аппаратом военного назначения. Пуск был намечен со стартового комплекса N4 площадки 43 (войсковая часть 14056).

Надо отметить, что ракета-носитель «Восток-2М» была из семейства легендарной «семерки», созданной на базе первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты Р-7 и ее модификации Р-7А под руководством Сергея Павловича Королева. Долгие годы именно «семерки» составляли основу советской транспортной космической системы. С их помощью на орбиты выводились различные типы спутников, а также пилотируемые корабли с экипажами космонавтов. Именно пуском РН «Восток-2» 17 марта 1966 года началась космическая биография космодрома «Плесецк». Вообще, ракета-носитель «Восток-2М» характеризовалась очень высокой надежностью. В 1960-1970-х ежегодно с космодромов «Байконур» и «Плесецк» уходило в космос более 60 ракет данного типа. И за все эти годы была только одна авария и два несостоявшихся пуска, а с 1970 года аварий и вовсе не было.

И вот очередной пуск ракеты-носителя «Восток-2М» был назначен на 21 час 16 минут 18 марта 1980 года.

За два часа до трагедии

Накануне, 17 марта, ракета была установлена в стартовом сооружении и без замечаний прошла все необходимые испытания. К семи часам вечера 18 марта все блоки ракеты были полностью заправлены керосином. В 18.05 началась заправка жидким кислородом и азотом, завершались операции по заправке перекисью водорода. Стартовый день шел к концу, до пуска оставалось чуть больше двух часов. Все шло по плану.

Размеренный, даже нудноватый темп операций на стартовом комплексе вдруг взвинтился нештатной ситуацией, а точнее — задержкой. При заправке третьей ступени ракеты жидким кислородом в стыке заправочного клапана и наполнительного шланга возникла утечка. Надо отметить, что подобные течи имели место и ранее, и не раз, так как этот узел никогда не славился герметичностью. Заправщики смотрели на ситуацию спокойно и знали, как поступать в подобных случаях. Делали то, что не было предусмотрено инструкцией, но зато действовало эффективно.

Один из заправщиков доставил на пятую площадку колонны обслуживания необходимые инструменты, влажную хлопчатобумажную ленту и «перебинтовал» ею место утечки кислорода. От мгновенного смерзания ленты течь, как правило, устраняется. Но на этот раз, к сожалению, протекание жидкого кислорода устранить не удалось. А возможно, такая попытка и не делалась. Текущую со стыка струю жидкого кислорода отвели в сторону от борта ракеты при помощи самодельного алюминиевого желоба. В 18.20 заправка была возобновлена. В 18.57, к моменту ее завершения, течь жидкого кислорода практически прекратилась… До катастрофы оставалось 4 минуты.

Горела, падая, ракета

На часах 19 часов 01 минута. Вдруг ослепительная вспышка в районе третьей ступени ракеты осветила все вокруг. В течение 30 секунд серия из нескольких взрывов полностью уничтожила ракету, и огромное пламя охватило всю пусковую установку. Смесь 179 тонн жидкого кислорода и 73 тонн керосина превратила стартовый комплекс в огненный ад. В жидком кислороде горел даже металл стартовых конструкций. Ракета разрушалась с невиданной быстротой, и от боевого расчета не было получено ни одного сигнала тревоги. Только капитан Александр Кукушкин за мгновение до гибели успел крикнуть по шлемофонной связи: «Снять напряжение с борта!».

Разорванные ошметки конструкций ракеты оседали, цепляясь за площадки колонны обслуживания. Пламя вихрилось, гудело, расползалось по нулевой отметке и под стартом. В это время на своих боевых постах на фермах и в кабине обслуживания находился 141 человек. Мощность взрыва и высокая температура горения не оставляли никаких шансов на спасение людям, находившимся у ракеты и под ней. Почти мгновенно оборвались жизни 44 ракетчиков. Еще 43 человека получили тяжелейшие ожоги и ранения. Четверо из них позже скончались в госпитале.

Из воспоминаний генерал-полковника Владимира Леонтьевича Иванова (в 1979-1984 годах — начальника 53 НИИП):

«В этот день я проводил партийно-хозяйственный актив гарнизона, который начался в 15 часов. Как начальник полигона по боевому расписанию я должен был прибыть на старт за час до пуска. Закончив актив в районе 19 часов, я уже одевался для следования на стартовый комплекс, когда получил неожиданный доклад: «На старте взрыв!». К месту катастрофы я не ехал, а летел и буквально через полчаса уже был на старте».

Командиры спасали своих подчиненных, а подчиненные выносили из огня своих командиров

Конечно же, чудовищные по силе взрывы, рев пламени, мгновенная гибель товарищей, крики обожженных и искалеченных — все это потрясло тех, кто остался в живых. В первые мгновения люди разбегались кто куда, подальше от испепеляющего огня. Но уже через несколько минут многие взяли себя в руки. И в этой преисподней люди остались людьми и выполнили свой долг до конца.

На нулевой отметке бушевало пламя, а рядом стояли огромные заправочные агрегаты с перекисью водорода и керосином. Огонь мог перекинуться на них. Случись это — неизбежен новый взрыв.

Первое, что услышали оставшиеся в живых на стартовой площадке после того, как стихли взрывы и схлынула волна огня —  «крепкое» словцо подполковника Анатолия Георгиевича Касюка. В обыденной жизни обычный человек, каких много на полигоне, Анатолий Георгиевич оказался одним из тех, кто не потерял присутствие духа в опасной ситуации. Побыстрее убрать заправочные агрегаты. Не допустить их взрыва. На счету была каждая секунда. Большинство людей находилось в шоковом состоянии, иные вообще ничего не соображали, пытаясь подальше уйти от огня. Вот и пришлось употребить Анатолию Георгиевичу «крепкое» словцо, чтобы вернуть людям самообладание. Задыхаясь от жара, обжигая руки, он вместе с прапорщиком Николаем Рябовым и несколькими солдатами и офицерами отстыковали заправочные шланги и откатили громады-цистерны с оставшимися в них компонентами топлива подальше от огня. А быть точнее — ворвались с тепловозом на «нулевую», дали сцепку и выдрали агрегаты из огня, оборвав пристыкованные шланги. Кто теперь скажет, сколько секунд оставалось у них в запасе, сколько еще душ вокруг погубил бы взрыв этих агрегатов?

Первым делом надо было спасать оставшихся в живых и эвакуировать их в безопасное место. Как легко звучит это слово — «эвакуация». Вот скупые строки из материалов Государственной комиссии, за каждой из которых — подвиг. Не думая о себе, командиры спасали своих подчиненных, а подчиненные выносили из огня своих командиров.

 «… В сложившейся ситуации личный состав боевого расчета действовал уверенно, проявив при этом мужество, самообладание. Рискуя собственной жизнью, офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты спасали товарищей.

…Подполковник Касюк Анатолий Георгиевич, член КПСС, эвакуировал семь человек из сооружения N 1. Спас двух человек. Сержанта Лузина А.А. в горящей одежде вынес на воздух и оказал первую медицинскую помощь.

…Капитан Лобур Александр Андреевич, член КПСС, начальник отделения, во время пожара, заметив отсутствие начальника 23-й команды майора Ручкова Н.И., надел противогаз, спустился в горящее сооружение, нашел обгоревшего майора Ручкова и вынес его на «нулевую отметку» (от ред.: «нулевая отметка» — бетонная площадка вокруг пылавшей пусковой установки). Майор Ручков Николай Игнатьевич вынес из огня нескольких своих подчиненных. Последний раз уже не смог выйти сам…

…Майор Кухаренко Николай Максимович, член КПСС, начальник 12-й команды, услышав крики о помощи, вытащил из огня старшего лейтенанта Панкова Ю.Е., чем спас ему жизнь.

…Лейтенант Немцов Владимир Станиславович, член ВЛКСМ, начальник расчета, во время взрыва находился в «четырехграннике» с двумя солдатами (от ред.: «четырехгранник» — наиболее пострадавшее помещение стартового сооружения: температура там достигала тысячи градусов). При взрыве все трое были разбросаны взрывной волной. Лейтенант Немцов В.С. сориентировался в дыму, нашел вход в кабельный канал, задыхаясь, отыскал своих подчиненных, взял их за руки и по кабельному каналу вывел в безопасное место. Все трое остались живы.

…Капитан Суховерков Николай Максимович, член КПСС, помощник начальника по ИТС, умело руководил личным составом аварийно-спасательной группы. Организовал маневр тепловоза и вывел из опасной зоны заправщик перекиси водорода и емкости с кислородом в безопасное место.

…В эвакуации заправочных агрегатов участвовали подполковники Касюк А.Г. и Давиденко В.А., майор Сивашов Г.М., старший лейтенант Смольский С.И., прапорщик Рябов Н.П., сержант Сергиенко А.И., ефрейтор Ганбаров Э.Ф., рядовой Павлов Б.Я..

…Капитан Хлямов Юрий Михайлович, беспартийный, начальник отделения 12-й команды. В момент аварии проводил инструктаж отделения в помещении стартового сооружения. После прекращения взрывов принял меры к эвакуации личного состава. Открыл дверь, проход был в огне. Первым прошел в горящее помещение капитан Хлямов Ю.М., за ним командир отделения сержант Курнаков Юрий Валентинович и остальной личный состав в количестве 6 человек. Весь личный состав отделения остался жив. При эвакуации личного состава капитан Хлямов Ю.М. и сержант Курнаков Ю.В. не растерялись в дыму и огне, стали искать пострадавших. Нашли на входе в «четырехгранник» майора Роговцева В.М. и старшего лейтенанта Зарницина В.А., вынесли их в безопасное место, чем спасли им жизни.

…Старший лейтенант Лаврентьев Василий Васильевич, беспартийный, начальник отделения 12-й команды, во время взрыва, находясь в насосной пусковой установки N 1, закрыл все двери, приказал личному составу надеть изолирующие противогазы и сквозь огонь эвакуировал сержантов и солдат. Сам получил тяжелые ожоги, но своих подчиненных спас.

…Рядовые, беспартийные, механики Баширов Асиф Юсиф Оглы и Беглиев Артик Мурыевич вынесли из горящего сооружения на «нулевую отметку» обгоревшего старшего лейтенанта Лаврентьева В.В.

…Ефрейтор Лохмаков Тахир Давлатович, член ВЛКСМ, старший электромеханик, и рядовой Мамиджаев Мулки Аннамурадович, член ВЛКСМ, механик, вынесли из сооружения рядового Керимова С.Б.

…Старший сержант Александров Александр Владимирович, член ВЛКСМ, участник приема в ЦК ВЛКСМ в честь 20-летия вида войск, находился в помещении N64 сооружения N1 вместе с подчиненным рядовым Великжаниным Я.Н. При взрыве дверь была выбита. Старший сержант Александров А.В. повел за собой рядового Великжанина Я.Н. и в течение 10 минут они выбирались наверх. Оба остались живы.

Помещение N64 находится на самом дне стартового сооружения. Такой же путь наверх из соседнего помещения N63 совершил в полном составе  расчет во главе с лейтенантом Атрощенко Н.Н. Их рассказ был прост и краток: в темноте пробираться-то им пришлось кромешным подземельем, сквозь дым и потоки, хлынувшие из растерзанных магистралей умирающего старта…

…Рядовой Шахназаров Давлют-Али Сафирович, беспартийный, механик, в условиях сильного задымления и отсутствия видимости стоял в кабельном канале со стороны «четырехгранника» и голосом подзывал людей, указывая им выход в безопасное место. Сам вышел последним.

…Рядовой Дурдыев Давлеткельди Аширович, беспартийный, механик, во время пожара находился на балконе ниши кабины обслуживания у двери правого выхода из стартового сооружения, голосом подзывал людей и направлял их к выходу в безопасное место».

Д.С.Шахназаров и Д.А.Дурдыев оказались на разных концах стартового сооружения и, не сговариваясь, без всякого приказа, по солдатской смекалке делали то, что было самым нужным. Вот что рассказал один из оставшихся в живых солдат: «Вокруг в четырехграннике все горело, и выхода из огня не было. Я понял, что погиб, уткнулся в стену и заплакал. И тут справа раздался крик: «Мужики, сюда!» Я рванулся сквозь пламя и оказался у входа в кабельный канал…».

Аварийно-спасательная команда под командованием заместителя командира части майора Сергея Александровича Кириллова прибыла быстро, через считанные минуты после взрыва. Спасатели начали сбрасывать воду и пену на огонь. Сергей Александрович успел позвонить дежурным службам космодрома, вызвать помощь. Тушить пожар пришлось, по сути, на «бочке с порохом». Вскоре и помощь подоспела, из других частей подошли спасатели, пожарные и медики. К полуночи пожар был ликвидирован полностью.

Перед глазами предстала ужасная картина. Бетонка усеяна обломками ракеты и оборудования. В центре дымилось изувеченная пусковая установка. Покосившиеся фермы, кабель-мачта возвышались над тайгой гигантским черным скелетом. На снегу чернели разметанные взрывом бесформенные останки того, что еще недавно было уникальной космической техникой. Безжизненные плети кабелей, трубопроводов свисали книзу обглоданными хлыстами. То здесь, то там среди закопченных конструкций лежали обгоревшие трупы людей. Везде сновали спасатели, подбирая погибших и раненых, высвобождая изувеченные огнем тела из груды металла. Опаленная бетонка еще дымилась, остывая. Где-то внизу под нулевой отметкой что-то угрожающе шипело и потрескивало.

На протяжении еще нескольких суток офицеры и солдаты аварийно-спасательной команды, обливая друг друга водой, уходили в развалины стартового сооружения и выносили тела своих погибших товарищей.

На передовой — военные медики

А за жизнь пострадавших уже боролись медики военного госпиталя. Из воспоминаний Заслуженного врача РФ, полковника медицинской службы в отставке Владимира Владимировича Кругова:

«Около 19.30 по «Динатрону» от дежурного по полигону получил первую, очень тревожную, без деталей информацию об аварии на старте. Стало понятно, что количество пострадавших огромное. Примерно через час на санитарных машинах, автобусах стали поступать первые пострадавшие. За это время дежурная служба успела собрать всех, кто был нужен для приема и лечения такой массы пациентов. Всего в тот день госпиталь принял более 40 солдат и офицеров, получивших тяжелые ожоги в сочетании с термохимическим поражением верхних дыхательных путей.

Наиболее тяжелые, с огромной площадью ожогов, сразу поступили в отделение реанимации, а все остальные были размещены в правом крыле второго этажа хирургического корпуса. С первых минут и часов начато оказание медицинской помощи всем поступившим. День ото дня объем и интенсивность этой помощи только нарастала… Госпиталю была оказана большая материальная помощь медикаментами и оборудованием. В достаточном количестве поступили ультразвуковые ингаляторы — в то время приборы крайне редкие и дорогие. Всем пострадавшим с термохимическим поражением верхних дыхательных путей была выполнена бронхоскопия. Перевязки выполнялись два, а по показаниям и три раза в день. Для меня этот день закончился на пятые сутки, вечером…

Меня как-то спросили: «Какое самое сильное чувство я испытал в тот день?». Я ответил: «Страх!». Страх за молодых, только начавших жизнь людей. Страх за то, что некоторым из них я ничем не могу помочь. Именно в этот день госпиталь сдал, наверное, свой самый главный экзамен на зрелость, стойкость, профессионализм и коллективизм».

Военным медикам многим удалось спасти жизнь. Многим, но не всем. Четыре участника аварии скончались уже в госпитале. Полученные ранения и ожоги оказались сильнее профессионализма медиков.

Скорбный список

Список погибших в этой катастрофе открывается фамилией подполковника Валентина Гавриловича Гринько. Далее — фамилии других офицеров, сержантов, солдат. Кто они, эти люди? Как жили? Как приняли свой смертный час? Обо всех не расскажешь…

​

Подполковник Валентин Гаврилович Гринько:

Он был самым старшим и опытным среди погибших ракетчиков, ему шел 44 год. Моряк-тихоокеанец, еще в июле 1959 года он был направлен в создаваемые Ракетные войска стратегического назначения. Участник формирования в Камышине одного из первых ракетных полков, затем — переподготовка на Байконуре, боевое дежурство в Плесецке, перевод на испытательную работу. Испытатель от Бога: золотые руки, знания без пробелов, смелость без лихости, осторожность без робости, тщательность без мелочности. И бесценный опыт: более трехсот пусков, среди которых вряд ли было два одинаковых. На Мемориале в Мирном со своего надгробия Валентин Гаврилович  улыбается, другой подходящей фотографии не нашлось.

В тот вечер он находился на своем боевом посту. Закончилась заправка перекисью водорода, проводилась операция ее уравнивания в баках ракеты. Шла обычная, хоть и опасная, но уже не один десяток раз проведенная операция. Валентину Гавриловичу предстояло проверить уровни перекиси водорода в баках около ракеты. Взглянув на часы,  он поднялся, немного постоял, а затем спокойно направился на выход. Ну, задержись ты, Валентин Гаврилович, хоть на минутку еще. Не спеши, поговори о чем-нибудь со своим коллегой. Нет, не задержался, не поговорил. А через три минуты его не стало — прогремел взрыв.

​

Майор Кузнецов Николай Николаевич и капитан Щепилов Валерий Васильевич:

Родом Николай Николаевич из небольшого городка. В Плесецк попал после окончания института. Был «двухгодичником», их еще в шутку называли «пиджаками». Через два года ушел на «гражданку». Затем вернулся назад, тянуло его к космическим делам. Специалист он был первоклассный, технику знал назубок. За что и переведен был из подразделения в одну из служб штаба. По вечерам, как многие офицеры, увлекался преферансом. Незадолго до смерти ему присвоили «майора», после пуска собирался с товарищами отметить это событие. Да так и не успел. Даже сфотографироваться в майорской форме не успел, поэтому на братской могиле его фотография — капитанская. Николай Кузнецов не должен был выходить на этот пуск, он уже числился в штабе, подразделение и технику передал новому командиру. В состав боевого расчета был включен последний раз как опытный специалист.

За несколько минут до взрыва к нему подошел капитан Валерий Васильевич Щепилов и спросил:

-Ты проверил съемное оборудование?

— Конечно, все точно.

— Пойдем, еще раз проверим вместе, — позвал Валерий Щепилов.

Маршруты жизни и смерти неисповедимы. К месту, где хранилось съемное оборудование ракеты, есть  длинный путь — мимо стоящих на стартовой площадке заправочных агрегатов. Пойди они этим путем, остались бы живы. Но, чтобы сократить путь, офицеры пошли рядом с ракетой. В этот миг произошел взрыв, огненный вал накрыл обоих. Николай Кузнецов погиб сразу, а Валерий Щепилов попытался спастись. Страшно обгоревший, с невероятными муками он выполз из зоны огня, стремясь укрыться за заправщиками. Там его подобрали спасатели. Поняв, что его не узнают, он прохрипел: «Это я — Щепилов». В госпитале Валерий вел себя очень мужественно, стараясь хоть немного ослабить муки работавшей здесь же жены. Волновался, «останется ли мужчиной».

…Хоронить Валерия Васильевича Щепилова отвезли в подмосковный Серпухов.

Старший лейтенант Микеров Сергей Борисович:

Молодой лейтенант Сергей Микеров прибыл после выпуска из «Можайки» на космодром, уже имея богатый опыт общественной работы в академии. Поэтому сразу принял предложение замполита части избираться секретарем комсомольской организации группы. С инженерной работой пришлось расстаться. Работал Сергей просто здорово, был душой и заводилой интересных комсомольских дел. Но все же инженер взял верх, и Сергей был назначен начальником отделения подвижных заправочных средств. 18 марта была его первая заправка ракеты. Вместе с подчиненными он находился в своем заправочном агрегате на пусковой установке рядом с ракетой. Взрывная волна, как щепку, вышибла металлическую дверь заправщика и припечатала находившихся в нем людей к железным стенкам и оборудованию. Рифленой металлической плитой, отброшенной взрывом, Сергею Микерову отсекло обе ноги. Нестерпимый жар раскалил заправочный агрегат, закончив губительное дело.

Лейтенант Сорокин Сергей  Александрович:

Офицеры братья-близнецы Сорокины были двигателистами, служили в одном расчете. И оба должны были готовить ракету к пуску. Но волею судеб брат Сергея был назначен в наряд —  в состав патруля по станции Емца в 40 км от Плесецка. Предупредив жену, офицер убыл в наряд. А вскоре его супруга упала в обморок, получив сообщение о гибели мужа. Лишь потом оказалось, что эта черная весть предназначалась жене его брата Сергея.

Прапорщик Гореев Айрат Газизьянович:

Прапорщик Айрат Гореев работал в составе боевого расчета за офицера. Он хотел стать офицером-ракетчиком, собирал документы для поступления в институт. Его жена Роза совсем недавно родила второго ребенка. После катастрофы убитый горем отец Айрата просил найти возможность присвоить его сыну посмертно звание лейтенанта. Но по закону это не положено, хоть и работал Айрат Газизьянович не хуже многих офицеров.

Ефрейтор Великоредчанин Ярулла Нуриллович:

Он был хорошим заправщиком, уважаемым в расчете человеком. Но иногда с грустной улыбкой и какой-то отрешенностью вдруг ни с того, ни с сего заявлял: «Я постоянно чувствую, что буду последним в своем роду». Именно он — Ярулла Великоредчанин — доставил на площадку обслуживания третьей ступени ракеты влажную хлопчатобумажную ленту и специальный ключ, чтобы предотвратить утечку кислорода. Отсюда комиссией по расследованию причин катастрофы было выдвинуто предположение, что керосин, попав на одежду ефрейтора и на предметы, находившиеся на площадке обслуживания, войдя в контакт с жидким кислородом, бившим струей из стыка наполнительного соединения, привел к вспышке и дальнейшей трагедии. Несмотря на многие неясности и нестыковки, Государственная комиссия положила этот факт, по сути, недоказанный, в основу своего главного вывода о причинах трагедии.

Ярулла Нуриллович погиб в день своего рождения. А ведь предлагали ему по этому случаю освобождение от работы и увольнение в Мирный. Выбрал пуск, совесть не позволила отказаться от выполнения боевой задачи. И не знал он тогда, что окажется заклейменным на долгие 15 лет…

Рядовой Аббосханов Тофиг Садатхан Оглы:

Азербайджанец Тофиг Аббосханов пошел в армию уже зрелым человеком. До призыва окончил профтехучилище, успел поработать токарем на заводе, получить рабочую закалку. Свое школьное увлечение футболом не прерывал и на службе. Часто писал письма своему брату Октаю, который заканчивал десятилетку и также собирался в армию.

Судьба по-своему распорядилась жизнями людей, расставив их по ту или эту сторону роковой черты. В трагический мартовский вечер она вела одних к смертному огню, других от него отводила.

Три выпускника «Можайки» майоры Борис Николаев, Александр Толстиков и капитан Алексей Селиванов были крайне огорчены. Они только что прибыли в часть после выпуска из академии. Но получили «взбучку» от командования за то, что явились на развод не по установленной форме одежды. Офицерам строго указали на эту оплошность и отправили в Мирный приводить себя в порядок. «Вот люди были! — вспоминал Борис Николаев. — Начальник штаба части выделил нам целый автобус. По тем временам это было большой роскошью. Наутро возвратились в часть… Потом целые сутки доски на пилораме заготавливали на гробы».

На пуске 18 марта вместо лейтенанта Александра Александровича Куба, который находился в очередном отпуске, должен был работать другой офицер. Но Александр на три дня раньше вышел из отпуска и включился в работу.

Он приехал служить в Плесецк из Владивостока после окончания Высшего военно-морского училища имени адмирала Макарова. Александр Куба отслужил срочную, а к выпуску из училища уже имел жену и ребенка. Ему сказали: «Приедешь в Плесецк,  квартиру получишь сразу». Жилье лейтенанту выделили, трудоустроили жену, ребенка определили в детсад. Служил Александр хорошо, дело свое полюбил крепко. У него не было шансов на спасение. Его обгоревшее тело, висящее на страховочном поясе среди опаленных огнем конструкций колонны обслуживания, сняли и опознали спасатели.

Прощание

В те трагические дни горе висело над Мирным. В один момент притихший город долго не мог прийти в себя, не смея ни с кем делиться горем. В то время Александр Меньщиков был ребенком. Но он с детства запомнил этот день: «В моей памяти всплыл один день… Казалось, он начинался как обычно. Но вдруг я случайно услышал, как тихо переговариваются родители. По их лицам  понял, что случилось что-то страшное…».

Похоронить ракетчиков было решено на мемориале рядом с братской могилой тех, кто погиб в катастрофе 26 июня 1973 года. Земля еще была мерзлая, лопатой просто так не возьмешь. Но к утру к похоронам все было готово. Самым трудным было встречаться с родителями погибших. Перед руководством полигона была поставлена задача — сделать все возможное, чтобы убедить родителей не увозить тела на родину, а похоронить в братской могиле в Мирном. Еще труднее было убедить и без того страдающих людей не вскрывать гробы. Если бы вскрыли, что бы они там увидели? В некоторых почти ничего.

​

Прощание с погибшими проходило в Доме офицеров гарнизона. После вереница машин медленно двинулась к месту захоронения. Эта траурная колонна казалась бесконечной… Плач и рыдания, траурная музыка во второй раз огласили тихий уголок на берегу озера, застывшего подо льдом и снегом. Склонились к земле Боевые Знамена, сказаны прощальные слова. Застыли в молчании однополчане. Все. Под залпы салюта холодная северная земля приняла в себя героев.

Вечная им слава.

В статье использованы материалы, фото и фрагменты из следующих источников:

1. «Северный космодром России». Космодром «Плесецк». 2007 год.

2. Открытые интернет-источники

Кто и когда впервые написал на инеевой шубе бака окислителя ракеты имя «Таня» точно неизвестно. Сколько «Тань» улетело с той поры в космос, никто не считал. Много. Раз она на борту, значит, все пройдет успешно.  Только 18 марта 1980 года «Таню» не успели написать, не дошло дело.

ТРАГЕДИЯ

18 МАРТА 1980 ГОДА